"Плохой сон" - короткое и информативное определение любой ночи Иоганна. "Плохой сон" пришел как-то резко, словно с запозданием, ворвался в привычных жизнь мальчишки грубо и настойчиво, отстаивая свои позиции. "Плохой сон" - он конечно должен был придти раньше и стать чем-то соверешено обыденным. Может даже не пугающим. Но "плохой сон" появился не сразу.
После их встречи, когда Брок забрал мальчишку из Англии, Иоганн и в самом деле стал хуже спать. Сначала просто беспокойнее, потом меньше. А после событий с тем видео, когда личная жизнь его семьи была буквально выставлена на всеобщее обозрение, когда он сам узнал настоящую причину смерти собственной матери, его сон и вовсе превратился в пытку. Не было и ночи, чтобы Иоганн не проснулся в холодном поту. Иногда он просыпался по неизвестной ему причине, словно бы организм отказывался дальше спать, иногда, чаще, из пучины грез его вырывали кадры последних секунд жизни матери. А иногда... Иногда он был участником всех событий. Иногда он сам бегал по этому полу-разрушенному зданию. Отбивался от преследователей, отстреливался, и спускался все ниже и ниже, где свет ламп был тусклее, воздух холоднее, а пространство сырее. Туда, где булькала и капала вода. Где дрожал свет, куда плохо доносились звуки.
Там, внизу, его ждал он. Отец был там к его появлению каждый раз. Он не всегда появлялся сразу - иногда, во сне, он обходил подвал полностью не находя родителя. Он практически успевал обрадоваться, но в самый тяжелый, в самый переломный момент, Рамлоу выходил на свет из тени.
Он был таким же, как и в жизни. Иногда стоял в одних трусах, иногда с ремнем в руке. И каждый раз он был зол. Неподдельно, неистово зол на мальчишку. Ни разу он не объяснял причин своей злобы, но это чувство словно парило в воздухе. Он него ледянело все вокруг, и порой, стены буквально покрывались инием.
И каждый раз, этот сон заканчивался одинаково, - что бы Иоганн ни делал, как бы себя ни вел, как бы ни просил, - каждый раз ледяные жесткие пальцы сжимали его под подбородком и зарывались в волосах на затылке. Каждый раз, просыпаясь, Иоганн вскакивал, ощущая ноющую боль в шее.
Так было и сегодня.
Он резко сел в кровати, и, прежде чем смог увидеть время на циферблате, несколько раз подумал, что ослеп. Темнота вокруг не хотела расступаться, а боль в затылке была такой сильной, что мальчишка заплакал. Впрочем, кажется плакать он начал еще во сне, но вряд ли это осознавал.
Джекоб спала, и на пробуждение брата никак не отреагировала. Впрочем, в половину четвертого утра иначе и быть не может.
В квартире было тихо - привычное бормотание телевизора Иоганн не разлечил, да и полосы света под дверью не было. Темнота в комнате стояла жуткая, и почему-то она казалась мальчишке ледяной. Такой же, какой была она во сне. 
Некоторое время он сидел так, всхлипывая все громче с каждой секундой, но вскоре лег обратно, зажимая руками голову, словно бы это могло помочь.